В декабре 2016 года и январе 2017 года с гастролями в Германию приезжает Санкт-Петербургский государственный академический театр балета имени Леонида Якобсона. В преддверии гастролей художественный руководитель театра заслуженный артист России Андриан ФАДЕЕВ любезно согласился ответить на вопросы нашего журнала.
– Андриан Гуриевич, несмотря на то что в репертуаре театра есть много прекрасных современных спектаклей, в Германию вы привозите только классический балет. Чем обусловлен такой выбор?
– Русский балет знаменит прежде всего классикой. Поэтому для наших гастролей в Германии и была выбрана именно эта программа. Тем более что этот приезд совпадает с Рождеством и новогодними праздниками, а значит, мы обязательно должны показать наш знаменитый «Щелкунчик».
– Чем еще планируете удивить немецкую публику?
– Мы привезем «Жизель», «Щелкунчик», «Шопениану» и гала-программу. Всё это – изумительная музыка, красивое оформление, мастерство танцовщиков и истории, уже не одно столетие трогающие человеческие сердца. Мы не стремимся удивить. Если зрители пришли, отключили мобильные телефоны на три часа, забыли о своих повседневных проблемах и, как это ни банально звучит, погрузились в мир прекрасного, значит, наша задача выполнена. А если они захотели посетить следующий спектакль, то это уже победа.
– Пять лет назад вы возглавили театр балета. Изменился ли за эти годы репертуар? Чему вы отдаете предпочтение – классике или современным постановкам? Какие задачи относятся, по-вашему, к числу приоритетных?
– Наша главная задача – быть интересными зрителю. Что для этого нужно будет завтра, не знает никто. Мы стараемся работать в самых разных направлениях и делать это профессионально и добросовестно. А насколько театру это удается, судить публике. Ее не обманешь.
– Вы уже неоднократно бывали с гастролями в Германии. Немецкая публика чем-то отличается от других зрителей в Европе?
– Зрительское восприятие не зависит от географического местоположения. В любой стране есть люди, пришедшие на балет впервые, есть искушенные ценители, и в конечном итоге всё зависит от артистов – насколько им удастся тронуть сердца зрителей.
– Вам знакомы многие страны. Публика какой из них, по вашему мнению, наиболее восприимчива к балету?
– Пожалуй, Япония, там особенно трепетно относятся к данному виду искусства. В этой стране сложно найти девочку, не посещающую балетную студию. За последние 20 лет японский балет изменился до неузнаваемости. По всей Японии работают русские педагоги. И сегодня в любой балетной труппе мира танцует представитель Страны восходящего солнца. Наш театр – не исключение.
– Петербург славен многими знаменитыми балетными труппами. Как вам удается выдерживать столь сильную конкуренцию и какое место среди театров Северной столицы занимает балет имени Якобсона?
– Наш театр ни с кем не конкурирует. У нас есть свое место в балетном пространстве Петербурга, свой репертуар, своя судьба и, конечно, свой зритель. К тому же молодые танцовщики, выступающие у нас, получают возможность сразу исполнять ведущие партии. Разумеется, почитатели творчества Леонида Якобсона не пропускают памятные вечера, посвященные мастеру, и его балеты. Кому-то больше по душе наши классические постановки, но есть среди зрителей и те, кто с интересом следит за поисками в области современной хореографии.
– Спектакли вашего театра зачастую идут на сцене БДТ или Александринского театра.
– Своя площадка – это пока мечта, и я надеюсь – осуществимая.
– В Германию на гастроли приезжают лучшие балетные труппы со всего мира. В чем отличительная особенность Театра балета имени Якобсона? Что могут увидеть зрители на ваших спектаклях, чего нет в постановках других театров?
– Наш театр – академический государственный, и он просто обязан соответствовать высоким профессиональным критериям. И не только в плане качества исполнения. Поэтому столь пристальное внимание мы уделяем декорациям и костюмам. Всё должно быть на одинаково высоком уровне, иначе возникает диссонанс: при убогом оформлении уже не захочется даже самых блестящих танцев, а плохой оркестр испортит впечатление от всего спектакля. Ведь это целостное произведение, где важна каждая деталь.
– Вы родились в танцевальной семье. И с раннего возраста были влюблены в балет. А что еще заставляет биться ваше сердце?
– Моя мама была солисткой Михайловского театра, в те годы он еще назывался Малым оперным. Поэтому детство прошло за кулисами. Родители не очень хотели для меня балетной судьбы. Ибо слишком многое должно сойтись, чтобы артист состоялся в профессии. Но звезды меня не подвели. Я окончил Вагановское училище, был принят в труппу Мариинского театра. Нельзя сказать, что это был легкий путь. В те годы на сцене блистали Фарух Рузиматов, Игорь Зеленский, да и среди моих сверстников была жесточайшая конкуренция. Я много работал по вечерам, после десяти часов, когда освобождались балетные залы, и не только с педагогами, но и самостоятельно. Поверьте, это огромное удовольствие потихоньку, шаг за шагом идти к цели. А она у меня была. Я стал премьером Мариинки, выступал на лучших сценах мира, работал с Джоном Ноймайером, Алексеем Ратманским, Уильямом Форсайтом… О чем еще мечтать танцовщику? Я – счастливый человек, творческая жизнь сложилась удачно. Моя жена – Александра Гронская – тоже балерина, а вот наш двенадцатилетний сын в отношении танца дышит ровно. Но мы не расстраиваемся: пусть выбирает то, к чему лежит душа.
– Как предпочитаете отдыхать?
– Отдыхать я не умею. Конечно, замечательно сесть в самолет и улететь с семьей на море. Но на сто процентов отключиться от работы мне никогда не удается. Может, и неправильно, но это данность.
– Какие ассоциации возникают у вас при слове «Германия»?
– Я вспоминаю свою работу в Deutsche Oper в Берлине. Стоял сентябрь, я прилетел с женой после медового месяца, была изумительная погода, я танцевал Ромео, и вся моя творческая жизнь была еще впереди…
– Вам рукоплескали Мюнхен и Берлин. Как складывалась ваша работа в этой стране?
– Для добросовестного профессионального артиста нет никакой разницы – танцевать в России или в Германии. Сейчас все труппы в мире абсолютно интернациональны. Для танцовщика это огромный опыт и движение вперед – иметь контракты в разных городах и странах мира.
– Есть ли какие-то обязательные места, которые вам хотелось бы посетить во время гастролей в Германии?
– Для меня зачастую места связаны с людьми. Здесь у меня много друзей, и, конечно, если будет такая возможность, я постараюсь с ними увидеться…
Заказ билетов на спектакли по телефонам: 069-48 00-8787 и 069-48 00-89 89.
Четыре года назад заслуженному артисту России Андриану Фадееву предложили возглавить Санкт-Петербургский государственный академический театр балета имени Леонида Якобсона. Предложение было из тех, от которых невозможно отказаться, и он взялся за это сложное, но интересное дело.
Елена ДОБРЯКОВА
Андриан, в мае этого года коллективу удалось всколыхнуть петербургскую публику, когда на сцене Эрмитажного театра был показан балет «Каменный берег» в хореографии Владимира Варнавы. Зрители увидели короткий, но очень яркий, образный спектакль с необычной пластикой, с четко выстроенной драматургией, трагический по звучанию.
- Да, тема щемящая - о жерт-вах Холокоста. В Венгрии есть памятник: на берегу Дуная стоят каменные башмаки - это обувь тех, кого расстреливали фашисты. Убитые падали в реку, ноги их были связаны одной веревкой, и расстрелянный увлекал за собой в воду других приговоренных. Владимир Варнава, молодой и очень талантливый хореограф, взялся за работу с большим энтузиазмом, и, мне кажется, спектакль получился пронзительным. Мы и дальше собираемся сотрудничать с этим постановщиком.
«Лень чревата потерей здоровья»
- Что остается в приоритетном направлении театра имени Якобсона? Классика или современная хореография? Большие многоактные балеты или короткие постановки?
- Я думаю, нам удаются как размашистые полотна, так и хореографические миниатюры. Все имеет право на существование, в том числе и современная хореография в самых неожиданных ее проявлениях. Главное, чтобы это было зрелищно, талантливо и интересно зрителю. Ведь законы театра за последние 300 лет не изменились. В русском балете все держится на классике, и, поверьте мне, ни одна труппа, ни один артист, говорящие языком только актуального танца, не исполнят «Лебединое озеро» или «Спящую красавицу». Наше искусство всегда было предметом российской гордости. Отечественные танцовщики владеют мастерством классического танца гораздо лучше своих иностранных коллег. Недаром сегодня, вопреки политической ситуации, гастроли за рубеж не отменяются, а даже наоборот. Наш театр ведет переговоры о поездках на 2017-2018 годы. Русский балет жив и находится в великолепной форме!
- Когда вы пришли в театр имени Якобсона, в каком состоянии была труппа?
- Театр переживал непростые времена. Сейчас состав артистов полностью обновился, и сегодня меня устраивает качество работы коллектива. Не было никаких революций - я действовал очень спокойно и настойчиво.
В первую очередь потребовал соблюдения дисциплины. Поработав в разных балетных компаниях, я понимаю, как должен существовать театр и в чем составляющие успеха. Нужно много и честно трудиться в команде профессионалов. А здесь часть артистов не приходила с утра на урок, причем причины были самые разные. Один раз, другой - веришь, а потом убеждаешься: человек - просто бездельник. В балете лень чревата прежде всего потерей здоровья. Чтобы люди не ломали ноги, не рвали связки, им надо каждый день заниматься. Солисты должны работать над физической формой, ходить в спортзал, бегать.
И, конечно, меня не устраивало то, что я видел на сцене. Декорации, костюмы были в жутчайшем состоянии. И даже если бы артисты танцевали превосходно, с такими задниками и реквизитом невозможно было предложить спектакли ни одному импресарио. Сейчас мы полностью поменяли оформление «Жизели», «Щелкунчика» и «Лебединого озера». Ну а самое главное, стали одной командой: я отношусь и к педагогам, и к артистам как к партнерам, нас объединяет чувст-во ответственности за дело, которому мы служим.
«Я не боюсь рисковать»
- Недавно у вас состоялась премьера «Ромео и Джульетты» на музыку Прокофьева. Экспериментальная вещь, однако, вышла! Два клана - Монтекки и Капулетти - воюют друг с другом как две противоборствующие танцевальные школы - классического балета и танца модерн. Но в итоге все слилось в один коктейль. Так задумано?
- Когда театр пригласил драматического режиссера Игоря Коняева для постановки «Ромео и Джульетты» в таком неожиданном прочтении, я, конечно, знал, что это большой риск. И сознательно на него шел, понимая, что сегодня никого не удивишь очередной классической версией произведения Шекспира. «Ромео и Джульетта» идет в Мариинском театре в замечательной хореографии Леонида Лавровского и в Михайловском - в постановке Начо Дуато. Наш спектакль принципиально другой. Судить, насколько удалось реализовать задуманное, - дело зрителя. В любом случае я считаю, что труппа сделала огромный шаг вперед, убеждают в успехе аншлаги и реакция публики. А значит, в области смелых экспериментов можно и нужно двигаться дальше.
Я не боюсь рисковать. «Ромео и Джульетта» - это третий современный балет за последние два года, включая «Каменный берег». Не так давно состоялась премьера спектакля «Лики современной хореографии» в постановке Антона Пиманова и Константина Кейхеля. Разные постановщики, разные стили хореографии: нео-классика и модерн. Мы сознательно поддерживаем молодых российских балетмейстеров, конечно, будем приглашать и иност-ранных. Есть задумка поставить балет по произведениям Михаила Лермонтова. Это наш пока не родившийся проект с Владимиром Варнавой.
«Пластика Якобсона очень сложная»
- Удивительное дело, но хореография Леонида Якобсона и сегодня кажется очень интересной, модерновой. Вы будете сохранять ее?
- Это одно из важных направлений нашей работы. Мы ежегодно восстанавливаем его шедевры. И сегодня, спустя 50 лет, они смотрятся неожиданно актуально. Ведь Якобсон был революционером в танце, смело экспериментировал, ломал традиции. Наши артисты органично чувствуют его хореографию, хотя пластика очень сложная. Не так давно мы показали балет «Свадебный кортеж». На первый взгляд, ничего умопомрачительного, фуэте вертеть не надо. Но как передать эту ломаность линий, характерность персонажей? Необыкновенно интересно. Мы постоянно даем спектакли, посвященные творчеству Леонида Якобсона. Недавно проводили такой вечер совместно с Академией русского балета.
- А что там сегодня происходит, вы в курсе?
- Мне кажется, все там в порядке. Конкурс при поступлении огромный. Ну, мальчиков, как всегда, не хватает, с девочками дела обстоят лучше. Так было и 20 лет назад. Я видел выпуск Академии, был членом государственной комиссии - все на высоком уровне.
- Театр Якобсона много лет без своей сцены, есть только репетиционная база на улице Мая-ковского. Какие перспективы?
- Наш театр, я уверен, занимает свое особенное место в городе. Молодые танцовщики получают возможность сразу исполнять ведущие партии. Ну а своя площадка - это мечта, и я надеюсь - осуществимая.
«Я угрожал маме, что украду ее паспорт»
- Расскажите про превратности и радости судьбы. Балет - это у вас семейное?
- Мама была солисткой Михайловского, в те годы Малого оперного, театра. Поэтому детство прошло за кулисами. Родители не очень хотели для меня балетной судьбы. Ведь слишком много звезд должно зажечься, чтобы артист состоялся в профессии. Я угрожал маме, что украду ее паспорт и все равно поступлю в балетную школу. Подействовало. И в итоге звезды меня не подвели.
Я окончил Вагановское училище, был принят в труппу Мариинского театра. Нельзя сказать, что это был легкий путь. В те годы на сцене блистали Фарух Рузиматов, Игорь Зеленский, да и среди моих сверстников была жесточайшая конкуренция. Я много работал по вечерам, после 10 часов, когда освобождались балетные залы, и не только с педагогами, но и самостоятельно. Поверьте, это огромное удовольствие - потихоньку, шаг за шагом, идти к цели. А она у меня была. Я стал премьером Мариинки, выступал на лучших сценах мира, работал с Джоном Ноймайером, Алексеем Ратман-ским, Уильямом Форсайтом.
О чем еще мечтать танцовщику?
Я - счастливый человек, творческая жизнь сложилась удачно. Моя жена - Александра Грон-ская - тоже балерина, а вот наш 10-летний сын в отношении танца дышит ровно. Но мы не расстраиваемся, пусть выбирает то, к чему лежит душа.
- Не скучаете сегодня без выходов на сцену?
- Бабушка моей жены говорила: «Тебе скучно - пойди поработай!» У меня нет свободного времени, я всегда занят делом. Даже пробовал в течение полугода совмещать деятельность солиста Мариинки и руковод-ство труппой. И убедился - это невозможно. Пометался между Театральной площадью и улицей Маяковского и понял: нужно заниматься чем-то одним. Сегодня мое дело - театр Якобсона.
«Всюду свои особенности»
- Вы рассказали, что много работали за рубежом. Чему мы можем поучиться у иностранцев, а что для нас неприемлемо?
- Там тоже сильный балет, прекрасные профессионалы, которые работают по всему миру. Но наша классическая школа, безусловно, лучшая, поэтому так ценятся русские танцовщики. Мы можем все!
В России пока нет столь влиятельных профсоюзов, как за рубежом. Там нереально задержать артиста на репетиции сверх прописанного в контракте времени. Иначе страховая компания не выплатит компенсацию по травме, если таковая случится. Все правила строго соблюдаются. Не так давно у нас был совместный проект с театром Массимо в Палермо - спектакль «Жизель». К нашему кордебалету присоединились итальянские артисты. И началось! Один не имеет права по контракту работать в субботу, у другого в какие-то дни либо вечерние репетиции, либо утренние. А переработки ради искусства, как принято в России, категорически недопустимы. Доходит до смешного: в «Жизели» есть сцена, где танцовщики выносят стол. Итальянцы отказались, сказав, что они не бутафоры. Всюду свои сложности и особенности. Думаю, таких условий для профессионального роста, как у нас, нет нигде!
- Как вы относитесь к китай-скому балету и к тому, что Китай поставил целью всех превзойти в мире, и в области балетного искусства в том числе?
- Я был в Китае по приглашению великой балерины и хореографа Наталии Макаровой, которая ставила в Пекинской опере свою редакцию «Лебединого озера». Танцевал в паре с китаянкой. Мне сложно воспринимать китайских артистов в классике. Хотя технически они подготовлены очень сильно: там собраны прекрасные педагоги, многие, кстати, из России. Китайцы работают фанатично, и если у нас балетный урок начинается в 11.00, в Европе - в 10.00, то в Китае - в 9.00 утра. Но их танец больше напоминает акробатику. И то, что веками передавалось из поколения в поколение в русском балете, нельзя наверстать за несколько лет, несмотря на работоспособность и материальные вложения. Потому мы так бережно храним, ценим и, конечно, развиваем то, что у нас есть.
«Новый год встречали в Каннах»
- Где именно собирается гастролировать театр?
- Много где, у нас есть постоянные импресарио. В этом году театр ждут в Японии, Франции, Швейцарии. А Новый год мы встречали в Каннах, танцевали 31 декабря «Щелкунчик» в знаменитом зале, где проходит кинофестиваль. Такой у нас получился праздник!
- Чем еще порадует любителей балета нынешним летом театр имени Якобсона?
- Мы показываем «Лебединое озеро» на музыку Петра Чайковского в хореографии Мариуса Петипа и Льва Иванова, в обновленной сценографии и костюмах Вячеслава Окунева, с прекрасными солистами - Аллой Бочаровой, Дарьей Ельмаковой, Светланой Смирновой, Артемом Пыхачевым, Александром Абатуровым и Степаном Деминым. И, что особенно важно, танцуем этот спектакль в Мариинском театре. А выходить на эту великую сцену - всегда огромная честь и ответственность.
Досье
ФадеевАндриан Гуриевич ФАДЕЕВ
родился 22 октября 1977 года. Артист балета, балетмейстер, c 1997 года - солист Мариинского театра. В 2011-м стал художественным руководителем Санкт-Петербургского государственного академического театра балета имени Леонида Якобсона. В 2008 году получил звание заслуженного артиста России.
В 2001-м специально для Андриана Фадеева Джон Ноймайер соз-дал главную партию в балете «Звуки пустых страниц». В 2003 году дебютировал в Берлинской опере в партии Ромео в спектакле «Ромео и Джульетта». В Римской опере танцевал в спектаклях «Аполлон», «Спящая красавица», «Лебединое озеро». В 2005-м исполнил главную партию в «Щелкунчике» (хореография Василия Вайонена) в Национальном театре Токио. В Мюнхенской опере дебютировал в спектакле Ивана Лишки «Спящая красавица».
Исполнял ведущие партии в балетах «Сильфида», «Жизель», «Корсар», «Баядерка», «Дон Кихот», «Шопенинана», «Бахчисарайский фонтан», «Ромео и Джульетта», «Драгоценности», «Юноша и Смерть».
Лауреат международного конкурса Vaganova-Prix (1995), премии «Балтика» (1998), высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит» (1999, 2000), ежегодной международной премии «За искусство танца им. Л. Мясина» (Италия, Позитано, 2006).
Андриан Фадеев родился 22 октября 1977 года в Ленинграде.
Окончил Академию Русского балета им. А. Я. Вагановой (класс В. Семенова).
В труппе Мариинского театра - с 1995 года, ведущий солист - с 1997 года.
Pодился 22 октября 1977 года в Ленинграде. Отец – Малофеев Гурий Николаевич (1932–2000), инженер. Мать – Фадеева Светлана Леонидовна (1936 г. рожд.), артистка балета, педагог, заслуженный деятель искусств РФ. Супруга – Гронская Александра, солистка балета.
Андриан рос в семье, можно сказать, насквозь театральной. Мать – Светлана Леонидовна танцевала ведущие партии в Ленинградском Малом оперном театре, завершила карьеру после 20 лет сценического пути.
Старший брат Андриана – Слава учился в хореографическом училище. Маленький Андриан восхищался им: что брат выделывал – уму непостижимо! Мог высоко прыгнуть да еще бить одна нога о другую! Или в прыжке повернуться в воздухе два, а то и три раза! Хватал младшего, вскидывал его вверх, позволял мерно падать вниз, ловил в последний миг у самого пола и хвалил испытуемого за храбрость. Дух захватывало от всех этих полетов. А в глубине души зрело: танец – это чудо!
Так в семье думали все. Отец работал инженером, но жил – танцем. Помогал матери, чтобы ее ничто не заботило, пока она танцевала. И сам мечтал стать танцовщиком. Грезил об артистическом пути, но решил не рисковать, посвятить себя надежному – технике. Даже после ухода жены из театра оба супруга жили обсуждением театральных дел: что там удалось, а что вряд ли выживет.
«Второй, младшенький, тоже артист? Не много ли артистов в одной семье? Однако театр – часть нашей жизни», – рассуждали родители. Андриан конечно же был приведен в родной мамин Малый на балетный спектакль. То была старинная «Коппелия», заново поставленная Олегом Виноградовым. Длинный, по меркам детства, спектакль. Ребенку было трудно высидеть его до конца. Андриан ерзал, хватал маму за руку, тянул ее в другое – интересное, за сценой, место. Чтобы там, за кулисами, от души побегать, посмеяться, подивиться неказистым вблизи декорациям и костюмам, так привлекательно выглядевшим из зала.
Мать решила: довольно артистов в семье! Отец приуныл, но вынужденно согласился. Протестовал один – Андриан. Заявил категорически: «Выкраду твой паспорт, мамочка, раз уж непременно требуют присутствия родителей. Подсуну документ другому. Тому, кто поверит: я не могу без танца!»
Мать смирилась. В хореографическом училище Андриана проэкзаменовали, признали годным к ремеслу танцовщика, зачислили.
И для него началась новая жизнь. Трудная. С 9 утра до 5 вечера. Перерыв один на 45 минут: проглотить бутерброд, запить чаем, чуть-чуть расслабиться. И снова взяться за главное: как тело сделать послушным, выразительным, а танец – подчинить своей воле, воле того, кто сочинил хореографию и музыку.
Танец открывал свои секреты неохотно. Педагог требовал точности, а тело противилось. И мать вечерами повторяла: техника одно – искусство другое. Как тут найти свой, не похожий ни на чей путь?
Подоспел выпуск. Фадееву довелось танцевать два па-де-де: одно – старинное, из «Венецианского карнавала», другое – ближе к нам: «Па-де-де» на музыку Чайковского, сочиненное Дж. Баланчиным. Оба номера показали: от выпускника ждут виртуозного танца, новичка прочат в танцующие премьеры. Такие, что не только поддерживают балерину, но и сами могут высказаться в сольном танце.
Педагогом Фадеева был Владилен Григорьевич Семенов. Любимый ученик Бориса Васильевича Шаврова, соединившего в себе верность академизму и любопытство к новациям. Семенов ограничился академизмом. С учениками был тихо строг, но настойчив. Первое время после прихода Андриана в труппу Мариинского театра В.Г. Семенов скрупулезно репетировал с ним, но вскоре уехал на Запад, обосновался в США. Андриану пришлось искать новых наставников. Теперь он готовит репертуар с Ю.В. Фатеевым.
В кордебалете Фадеев не задержался: способному новичку тут же поручили приготовить вставное па-де-де в «Жизели». Трудности с успехом одолел. Тогда ведущие партии посыпались как из рога изобилия. Ныне он – премьер балетной труппы Мариинского театра. Танцевать Андриану нравится все. Поначалу трудновато было, исполнив академический спектакль, переключиться на современную пластику. Потом удалось и здесь найти отгадку.
Успех пришел к Фадееву рано. В год выпуска из Академии русского балета он стал лауреатом Международного конкурса «Ваганова-Рriх» (1995). В 2000 году удостоен премий «Золотой софит» (Санкт-Петербург) и «Душа танца» (журнал «Балет», Москва).
Андриан Фадеев особенно эффектен в академической классике, требующей отточенной техники и благородной манеры. Его принц Дезире в «Спящей красавице» то величаво статуарен, то оживленно порывист. А в «Лебедином озере» его герой, принц Зигфрид, меланхолично мечтателен и задумчив. Он погружен в свой внутренний мир, и все происходящее с ним – поэтическая греза. Поэт, предпочитающий свой вымысел реальности, – одна из главных тем в творчестве танцовщика. Таков и его Джеймс в «Сильфиде». Иные его герои – Альберт в «Жизели», Солор в «Баядерке» – уходят от открытых столкновений, уступают обстоятельствам. В итоге каждый из них теряет самое дорогое в жизни и лишь через боль утраты постигает истинную меру нравственного.
Герой-любовник – прямое дело танцовщика: ему близки пылкий Ромео в «Ромео и Джульетте», бесстрашный Вацлав в «Бахчисарайском фонтане», озорной Базиль в «Дон Кихоте». Но и жанровых красок артист не чужд: его Ланкедем в «Корсаре» красочно корыстен, смачно торгуется, страстно отстаивая свою выгоду. Он увлеченно торгует женской красотой, невольницами, потому что знает своему товару истинную цену.
Андриан Фадеев дорожит своими выступлениями в современном репертуаре. Тут можно утолить тягу к сочным, ярким, контрастным пластическим краскам. Удачей стало его участие в постановках Дж. Баланчина. Он танцует Солиста в «Симфонии До мажор» и «Рубинах», Аполлона в одноименном балете.
Еще немного – и Андриан переступит во второе десятилетие своего сценического пути. Пришли зрелое мастерство, опыт, на редкость разнообразный репертуар. Здесь и любимый М. Петипа, и М. Фокин, и Ю. Григорович, и Дж. Баланчин. А рядом – Дж. Ноймайер, Р. Пети, У. Форсайт, А. Ратманский.
Строгих домашних судей прибавилось. Теперь, кроме мамы, на спектаклях Андриана присутствует любимая жена, тоже солистка балета, – Александра Гронская.
Балет, кругом балет. Это и есть главное в жизни Андриана. А что для него счастье? «Пожалуй, гармония в моем доме», – отвечает он.
Живет и работает в Санкт-Петербурге.
Алескандра, на твой взгляд, в чем отличие Киевской школы от других школ?
Я много ездила по различным школам Европы на стажировки. Была в Лондоне, Париже, Монако, Вене и Барселоне. Русская школа выделяется дисциплиной. В Европе больше ценится работа стоп, мелкая техника и хорошее вращение, а у нас – чистота исполнения и академизм. Киевскую школу видно по рукам. У нас верх более зажат. В Барселоне многие сразу заговаривали со мной по-русски, еще не зная, откуда я.
Многие звезды балета с Украины – Нина Семизорова, Светлана Захарова, Сергей Полунин. Как думаешь, почему так?
Украинцы трудолюбивые и целеустремленные. Мы готовы работать сутками. А еще в Украине очень красивые люди, а сцена любит красоту.
У тебя стильный инстаграм. Это дань моде или желание стать популярнее?
Мне безумно приятно, что его считают стильным! Я стараюсь сочетать посты в цветовой гамме, делать их интересными и красивыми. Сначала и правда дань моде – все девочки вели свою страничку, и я тоже захотела. А сейчас, благодаря ему, я могу знакомиться и общаться с людьми из других концов планеты и делиться тем, что я люблю.
Очень много поэзии на странице. Почему? Какой любимый поэт?
Любимый поэт – Сергей Есенин. Я всегда ношу с собой маленький сборник его стихов и бóльшую часть из них знаю наизусть. От знакомства с его творчеством и началась моя любовь к поэзии. Я читаю Блока, Лермонтова, Фета, Пушкина и Маяковского. Сочиняю сама. Раньше исключительно для себя, теперь делюсь со своими подписчиками. Но пока не под всеми стихотворениями указываю свое авторство – стесняюсь.
В каком бы театре хотела танцевать?
Театр мечты – Мариинский театр в Санкт-Петербурге или театр Гранд-Опера в Париже. Это театры с богатой историей и безумно красивые, многие великие артисты выступали на этих сценах. Надеюсь, когда-нибудь присоединиться к ним.
Как получается совмещать учебу и хобби, танец и путешествия?
В детстве я не давала родителям переключать канал «Культура», по которому часто показывали балет. С 3-х лет я уже знала, что свяжу жизнь с классическим танцем, а другие увлечения появились потом, и не мешают мне заниматься любимым делом. Я полностью отдаюсь балету, а все остальное уходит на второй план. Сложно сказать, что я это совмещаю. В самолете я учу стихи, растягиваюсь, читая книги. Я была во многих странах, но не в качестве туриста, а как артист, который повышал свою балетную квалификацию.
Какой твой самый большой страх?
Я боюсь ошибаться. Я идеалист, считаю, что надо делать все идеально или не делать вовсе. Из-за этого раньше боялась, что будут ругать, теперь же практически поборола этот страх. И поняла, замечания делают, когда хотят помочь, а если что-то продолжает не получаться, сработает принцип – больше работы, меньше нервов.
Какая любимая дисциплина в училище?
Люблю все предметы в школе, но особенно классический танец. Все в моей семье либо математики, либо физики. Родители когда-то хотели, чтобы я пошла по их стопам, поэтому не любить технические дисциплины у меня не было шансов.
Попробуй вспомнить случай во время обучения, когда у тебя что-то долго не получалось. Что это было? И как ты нашла выход из положения?
Когда-то я хотела станцевать вариацию из балета «Эсмеральда». Все говорили, что я лирическая балерина и не смогу станцевать ее ни эмоционально, ни технически. Все привыкли, что Эсмеральда – роковая красотка, хотя по замыслу Виктора Гюго она – выражение невинности и чистоты. У меня получилось убедить педагога, и я станцевала эту вариацию в полуфинале конкурса YAGP в Париже.
Есть ли балетные артисты, на которых ты хочешь быть похожей?
Мне нравятся Оксана Скорик, Виктория Терешкина, Сильви Гиллем, Диана Вишнева. Но я не хочу быть на кого-то похожей, не хочу становиться копией. Я стремлюсь к индивидуальности.
Интервью Елизавета Емелькина
Фото Ира Яковлева
Андриан Фадеев уверен: такой яркий и зрелищный спектакль, как «Спартак», в интерьере монастыря Св. Биргитты только выиграет.
Одним из гостей нынешнего, юбилейного, X фестиваля «Биргитта» станет коллектив из Санкт-Петербурга – Государственный академический театр балета им. Леонида Якобсона. 10 августа он представит публике балет Арама Хачатуряна «Спартак» в хореографии самого Якобсона.
Балет "Спартак".
Накануне гастролей еженедельник "День за Днём" побеседовал с художественным руководителем театра, заслуженным артистом России, в прошлом ведущим солистом Мариинки Андрианом Фадеевым. Как он рассказал «ДД», предложение приехать в Таллинн и показать балет «Спартак» исходило от организаторов фестиваля: «Я считаю, это блестящая идея: средневековые развалины как нельзя лучше подходят для представления на историческую тему. Такой яркий и зрелищный спектакль, как «Спартак», в этом интерьере только выиграет».
Шедевры не нуждаются в сравнении
– Балет Хачатуряна очень популярен за рубежом. Несколько лет назад на фестиваль «Биргитта» своего «Спартака» привозили Наталья Касаткина и Владимир Василёв и их труппа Московского классического балета. Наиболее известна в мире постановка Юрия Григоровича, которой Большой театр открыл сезон прямых трансляций в кинотеатрах мира и которую вскоре покажут на гастролях в Нью-Йорке. А ведь постановка Леонида Якобсона была первой в Союзе, и в то время ее считали очень эротичной и революционной: свободная пластика, балерины одеты в античные туники, вместо пуантов – сандалии...
– Да, этот балет, который Леонид Вениаминович поставил в 1956 году в Кировском (Мариинском) театре, был революционным для того времени. Хореография Якобсона была стилизована под пластику античных барельефов. Он назвал «Спартак» «Сценами из римской жизни». Это весьма впечатляющее зрелище с боями гладиаторов и шествием легионеров, с лирическим адажио Фригии и Спартака и танцами гадитанских дев, чувственным этрусским танцем и знаменитой сценой плача Фригии... Я бы не стал сравнивать постановку Якобсона с балетом Григоровича, поставленным в Большом театре 12 лет спустя. Это абсолютно разные спектакли, сделанные в разное время, в разных стилях. Шедевры вообще не стоит сравнивать, их нужно смотреть и получать удовольствие. В Большом театре идет балет Григоровича, а в Петербурге – «Спартак» Якобсона.
– В этом году исполнилось 110 лет со дня рождения Леонида Якобсона и 45 лет вашему театру. Насколько сейчас востребовано наследие одного из выдающихся хореографов XX века?
– Творческое наследие Якобсона является ценностью мирового значения, поэтому оно востребовано и сейчас. В Мариинском театре идут его балеты «Шурале» и «Спартак», в репертуаре нашего театра – балеты «Клоп» (по Маяковскому), «Свадебный кортеж», «Спартак», цикл «Роден», а также многие его миниатюры. Мы все время восстанавливаем его хореографию, причем с артистами работают танцовщики, на которых ставил мастер, – очень важно, чтобы творческая нить тянулась от самого хореографа. Этой весной в Доме актера прошел вечер памяти Якобсона под названием «Одержимый балетмейстерством».
– И все же имя Якобсона не столь известно, как имена Бежара, Баланчина... Вообще это фигура трагическая: Якобсон не был оценен в должной мере, с ним работали выдающиеся русские балерины и танцовщики, но мир не был знаком с его творчеством. Наталия Макарова говорит, что ее профессиональная жизнь на Западе сложилась именно благодаря Якобсону: «Он подарил мне чувство раскованности на сцене, которое я потом привнесла в классику, и это всем нравилось». При этом с сожалением отмечает, что работа с Якобсоном оставалась лабораторией, мир не увидел ни его «Клопа», ни балет «12» по Блоку, который закрыли сразу после генеральной репетиции, обвинив хореографа в издевательстве над светлым будущим революции. Якобсон был бунтарь, новатор, ниспровергатель старого.
– Безусловно, как художник он не вписывался в концепцию господствовавшего в то время стиля, в саму систему. Он шел против течения и творил вопреки обстоятельствам. Время было очень сложное, существовал «железный занавес», и Якобсону не удалось вывезти за границу свои спектакли. Однако он работал с труппой Кировского театра, ставил на таких звезд, как Михаил Барышников, Наталия Макарова, Алла Осипенко, Ирина Колпакова, Алла Шелест... К счастью, многое из того, что создал Якобсон, живо и по сей день. Наш театр в постоянном творческом контакте с его вдовой, Ириной Давыдовной Якобсон, которая ныне живет в Израиле.
В поисках нового
– Ваш театр в конце июля выступит с гастролями в Провансе. Наверное, вы везете туда беспроигрышную классику – «Лебединое озеро», «Спящую красавицу»?
– Как раз нет. Мы покажем французам новую работу молодого хореографа Антона Пимонова « В темпе снов», премьера которой состоялась в этом сезоне. Я считаю, что нужно давать возможность молодым хореографам выразить себя на сцене. Это важный аспект работы нашего театра – Якобсон сам всегда стремился к новизне, и мы с радостью поощряем поиски молодых талантов, хотя новая постановка – это всегда риск... В программу, которую мы покажем на двух фестивалях в Провансе, вошли также миниатюры Якобсона и фрагменты из классических балетов.
– Вы много гастролируете, среди стран, в которых побывал ваш театр, – Испания, Франция, Италия, Хорватия, Япония, Мексика... Где, на ваш взгляд, наиболее просвещенная и любящая балет публика?
– Публика везде разная – независимо от страны. Есть зрители, которые пришли впервые, есть настоящие ценители балета. На деле все зависит от нас, артистов, от того, насколько нам удастся тронуть сердца зрителей.
– И все же, согласитесь, наиболее искушенная публика – в вашем родном городе. Не сложно ли выдерживать конкуренцию с такими театрами, как Мариинский, Михайловский, театр балета Эйфмана? Есть ли у вас свой зритель?
– Наш театр ни с кем не конкурирует. Было бы странно, если бы наша труппа пыталась конкурировать с Мариинским театром. У нас есть свое место в балетном пространстве Петербурга, свой репертуар, своя судьба, и у нас есть свой зритель. Разумеется, почитатели творчества Леонида Якобсона не пропускают памятные вечера, посвященные мастеру, его балеты. Кому-то больше по душе наши классические постановки, но есть среди зрителей и те, кто с интересом следит за поисками в области современной хореографии.
– В вашей труппе – в основном воспитанники петербургской школы балета?
– Не только. У нас работают выпускники разных балетных училищ России. Небольшие различия в школе – не препятствие для совместного творчества. С сентября у нас будет работать балерина из Турции. Разумеется, каждый год к нам приходят замечательные молодые артисты, окончившие Вагановскую академию. Кстати, недавно наша ведущая солистка Дарья Ельмакова стала победительницей международного балетного конкурса в Сочи.
Самый молодой худрук в России
– Вам посчастливилось работать с выдающимся хореографом нашего времени Джоном Ноймайером, который поставил на вас в Мариинском театре балет «Звуки пустых страниц». Что это дало вам как артисту?
– Каждый артист мечтает, чтобы хореограф ставил на него балет, и в этом отношении мне невероятно повезло. Работа с таким гением, как Джон Ноймайер, стала переломным моментом в моей судьбе. Он не только великий хореограф, но и режиссер, который очень интересно выстраивает спектакль. Ноймайер – интеллектуал, широко образованный человек, филолог, и все это видно в его балетах. После работы с ним я стал иначе относиться к каждой своей роли, и даже роли сказочных принцев представились мне весьма неоднозначными. Хореография – это мысль в движении. Мне в равной степени интересны и классические балеты Петипа, и современные – Ноймайера и Форсайта.
– Вы довольно рано завершили свою карьеру танцовщика, хотя она складывалась на редкость удачно – в 20 лет вы стали премьером Мариинского театра. И вдруг, когда вам было 33, вы ушли со сцены. Почему?
– Так уж сложилась моя судьба. Я убежден, что уходить надо на пике карьеры. Особенно мужчине. Мне было 33 года, когда я получил предложение возглавить театр имени Якобсона, и я его принял. Для меня руководство театром – творческий процесс, я очень изменился, можно сказать, повзрослел, стал сдержаннее, терпеливее и в то же время решительнее.
– Сложно дался этот переход?
– Безусловно, он был для меня сложным. Но и очень интересным. Главное, что я остался в профессии. Конечно, в руководстве театром приходится решать не только творческие, но и бытовые, хозяйственные проблемы. Но у меня замечательная команда, которая во всем мне помогает.
– Можно сказать, что вы нашли себя?
– Думаю, что да. А почему я все-таки ушел из Мариинского театра и не стал работать параллельно в двух театрах... (Долгая пауза.) На двух стульях не усидишь. Тем более – на таких. Любому делу надо отдавать себя целиком, иначе ничего не получится.
– Интересно, что незадолго до того, как вы возглавили театр Якобсона, вы вместе с артистами Мариинского и Михайловского театров приезжали в Таллинн на Петербургские встречи. Прошло три года, а я до сих пор помню великолепный концерт звезд петербургского балета...
– Да, я тоже хорошо помню замечательный зал театра «Эстония», в котором мы выступали, и то, как тепло нас принимала публика... Я не раз бывал в Таллинне, люблю ваш город. С радостью жду встречи с вашей публикой. Как и все наши артисты, которые много репетируют и будут рады подарить вам этот уникальный, захватывающий, красочный балет.
Справка «ДД»:
Андриан Фадеев родился 22 октября 1977 года в Ленинграде в семье инженера и балерины. Мать – артистка балета и педагог, заслуженный деятель искусств Светлана Фадеева.
В 1995 году окончил Академию русского балета имени А. Вагановой (класс В. Семенова) и был принят в труппу Мариинского театра. С 1997 года – ведущий солист Мариинского театра.
Исполнял главные партии в спектаклях Берлинской, Римской, Мюнхенской, Венской государственной опер, Национальном театре Токио. В 2001 году Джон Ноймайер создал для Фадеева главную партию в балете «Звуки пустых страниц».
С 2011 года – художественный руководитель и директор Государственного академического театра балета имени Л. Якобсона.
Лауреат международного конкурса Vaganova – Prix (1995), премии «Балтии» (1998), высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит» (1999, 2000), «Душа танца» (в номинации «Звезда», 2000), ежегодной международной премии «За искусство танца имени Л. Мясина (Италия, 2006). Заслуженный артист РФ (2008).
Семья: жена – Александра Гронская, педагог-репетитор в Мариинском театре, заслуженная артистка РФ, и сын Павел.
Загрузка...
